— На боевом, — и снова приник к прицелу, высматривая пятно цели.
— Вот и хорошо. Вам и товарищу Чарнко надо будет продумать конструкцию зенитных станков для авиационных пулеметов и, по возможности, пушек ШВАК. А теперь давайте обсудим положение с зенитными пушками. Товарищ Авцин, объясните товарищам, как получилось, что, имея готовую конструкцию тридцатисемимиллиметровых орудий особой доставки, ваш завод так и не смог выпустить их в достаточном количестве. А вы, товарищ Кулик, пока подумайте и потом доложите, чем мог помочь ГАУ этому заводу и почему этого не произошло.
— Можно попробовать. Мне не нравится, что я буду вынужден бросить тебя одного. Слишком опасно.
— Видите, Гальдер, разведка подтверждает мою правоту. Большевики исчерпали все возможности для сопротивления. Их четыреста дивизий по силам едва равны ста пятидесяти нашим, а после получения подкреплений мы будем иметь еще большее превосходство. Поэтому я уверен в успехе. Остается лишь как можно тщательней подготовиться, не упуская ни малейшей мелочи, и мы сможем перейти в решающее наступление этой войны!
— Почему? Приказ о дополнительных мерах по защите средств связи ему был отправлен? Так? И никаких результатов? Вернее, результаты мы уже видим. Что вы предлагаете?
— Товарищ полковник, дивизион к бою готов! — доложил на НП старший офицер командиру дивизиона Пятьдесят первого пушечного полка Артиллерии Резерва Главного Командования. Одновременно зазвенел телефон. Это с поста разведки передали первые координаты цели. Цель — батарею немецких стопятидесятимиллиметровых пушек, переданных ими своим финским союзникам и весьма досаждавшую фронтовым артиллеристам, засекли до этого несколько постов артиллерийской разведки и авиаторы. Не помогла финнам ни маскировка, ни лесная местность. Едва телефонист успел передать полученные данные и опустить трубку, как снова зазвенел телефон. Поступил приказ от командующего артиллерией: — Открыть огонь.