Рев урагана изменился, стал вообще нестерпим, словно кто-то всесильный и невидимый услышал это страшное проклятие, пообещав исполнить его. Где-то вдали, в Эр-Рияде, принц Фейсал вдруг взвыл дурным голосом от нестерпимой боли. Он с ужасом смотрел на свои руки, с которых сама собой начала слезать кожа, обнажая глубокие, кровоточащие язвы, которые постепенно распространялись по всему телу. Спешно вызванные охраной лучшие врачи не смогли ничего сделать — они опознали проказу, но никогда не слышали, чтобы эта давно забытая болезнь протекала с такой скоростью. Принц пытался молиться, но в ответ перед глазами возникали падающие от пуль солдат ясноглазые дети. Фейсал понял, за что наказан, и решил застрелиться, но руки ему не повиновались. Он попытался попросить о помощи охранника, но мгновенно сгнивший черный язык сам собой отвалился. И с ним осталась только боль. Надолго.