Безнадежность пеленой стояла над миром. Человечество потеряло себя, души людей превращались в замерзший лед, но это было уже никому не интересно — они приговорили сами себя. Наверное, так было справедливо. Страшно, но справедливо.
Однако долго Рейли об этом не думал, он, вдохнув полной грудью, легко взобрался на вершину, преодолев больше ста метров за несколько минут. Опять невозможно, но это не имело ни малейшего значения.
— Спасибо, ваше высокопреосвященство! — с надеждой выдохнул Халед. — Я немедленно отправляю туда все находящиеся поблизости американские военные корабли, а также подводные лодки.
Халед с легкой укоризной посмотрел на собеседника, словно упрекая того в недопонимании сути проблемы. Однако Назгул вдруг с удивлением осознал, что тот на самом деле испытывает немалую досаду. Откуда это?! Уж кем-кем, а эмпатом он никогда не был. Всегда предпочитал уповать на логику. Но теперь он почему-то при взгляде на человека начал ощущать, что тот чувствует. Араб, например, испытывал холодную брезгливость ко всем, находящимся здесь, однако в то же время тревожился и одобрял тревогу Халеда. А вот новозеландцу было попросту скучно, он думал о чем-то своем. Израильтянин же искренне считал данное заседание пустой тратой времени.
— А кто знает, что будет ТАМ? — усмехнулся еще один парень, нескладный очкарик. — Но я здесь все равно не останусь. Я попрощаться пришел. Все же кое-что здесь мне было близко…
Шлейфом не пыль за спиной — это россыпь столетий.