— Мама, а были случаи, когда отец не мог перевести с какого-то языка? Ну, не знал его просто?
Толстяк, видимо, колебался. Свет горел еще некоторое время, но постепенно начал тускнеть и наконец погас. Я остался в темноте и в полном одиночестве.
— А что сказал маркиз? — спросила девушка. — Я не могу поверить, чтобы он прямо распорядился штурмовать дом в центре Лима! Это же нарушение законов. Только жандармы имеют право на такое.
Мне удалось найти масляную лампу. Я ее зажег и оставил в коридоре, опасаясь, что свет в окнах выдаст мое присутствие. Коридор с темно-серыми покрашенными стенами был довольно узок: в нем могли бы разминуться два человека, но никак не трое. Несколько дверей вели в комнаты, и я принялся за поверхностный обыск, стараясь быть методичным, но быстрым.
— Нет, не задумывался, — с недоумением ответил я. Уж чего-чего, а такой речи от Марины не ожидал.
Шум удивил. Я прислушался, стараясь понять, что же там. Скрип, шарканье и звуки, напоминающие шаги, подсказали ответ: в доме кто-то есть. Я не верил в мистические проникновения или тайные подземные ходы. Скорее всего, гость или гости вошли через заднюю дверь и сейчас двигаются к гостиной, туда, где разыгралась драма в двух или даже трех действиях.