Ошарашенному Мыльному даже показалось, что листва трясется в унисон. Четвертак, морщась и не обращая на природу никакого внимания, схватился за нож: он был более практичен, чем его приятель.
— Что? — снова переспросил я, ошеломленный энергией этих слов.
Я оказался в белом зале с высоким потолком. Многочисленные газовые светильники давали желтовато-белый свет. Три стены были уставлены тренировочными снарядами, а напротив входа в зал чернел большой двухстворчатый шкаф.
Наконец баронет отнял ладонь от огня и с усмешкой посмотрел на крупные волдыри.
Я помог Вике выбраться, а затем подошел к Юре, чтобы пожать ему руку.
— Это молитвенник или Библия? — спросил я, кивая на книгу в черном переплете. — Мой дедушка, тот самый, который лежит здесь, очень хвалил Библию. Говорил, что эта книга удивительно правдивая. Да и я сам, признаться, так думаю.