Иван снова вспомнил ее огромные сине-зеленые глаза, когда она предложила ему войти. И выражение ожидания, надежды и страха, которое он безошибочно прочитал в них.
Не пристало выражать одобрение, тем более восхищение, действиям тех, кто стоит ниже по лестнице принадлежности к роду человеческому. Но самому себе, увидев воочию свой новый аэродром, он мог признаться — «друзья» провели титаническую работу.
— Господин майор, а у вас не было в роду евреев? — спросил Таланов, подавляя неожиданный приступ веселья.
Таланов бросил напоследок взгляд на рисунок, иллюстрирующий описание, — приземистое страшило на широченных гусеницах, составленное из жестких, рубленых углов, с башней, кажущейся неестественно маленькой в сравнении с корпусом, и чудовищной длины орудийным стволом. Тонкие красные стрелки с краткими подписями кололи нарисованное чудище, указывая предполагаемые уязвимые места, но выглядели они как-то откровенно жалко и несерьезно.
— Нет, — через силу улыбнулся Иван. — К нам на помощь пришли солдаты, они вас защитят.
Батальонные пушкари успели дать еще один полный залп, прежде чем на них обрушился новый шквал огня, и «панцер» открыл беглый огонь, с быстротой и ловкостью фокусника перенося огонь с одной цели на другую. Броневик снова занесло, откуда-то сбоку и сзади у него вырвался длинный язык пламени. Не сговариваясь ударили пулеметы, перекрещивая огненные трассы на пятнистой туше броневика, но машина уже проскочила мост и, петляя, носилась по позициям батальона, отстреливаясь из всех стволов. Из кормового люка на ходу выпрыгивали люди в пятнистых комбинезонах непривычно контрастных цветов в широких куполообразных шлемах, вооруженные необычными винтовками — с магазином сбоку.