— Что из этого следует? — по-военному кратко спросил Виктор.
— А? — односложно отозвался Борис, аккуратно, но решительно освобождаясь от хватки сухой старческой руки, похожей на птичью лапу. Ему было решительно не до священника. Утро властно вступило в свои права, изгоняя остатки ночи, и противник определенно зашевелился. Исчезли проезжавшие машины, окружающая территория опустела. Борис не был военным, но не нужно было быть искушенным воином, чтобы понимать, к чему идет дело.
В тот же день, седьмого августа, отступавшая с боями Вторая Ударная группировка Северного флота и подводники донесли о неизвестных кораблях, десятках, если не сотнях кораблей, гигантским конвоем проходивших между Оркнейскими и Шетландскими островами. Транспортники двигались сложным многоколонным ордером, под охраной британских Военно-воздушных и морских сил и неизвестных кораблей, под эшелонированным воздушным прикрытием «авиации».
Он понял, что сбивается на жалость и обвинения, и это путь в никуда.
Таланов смотрел на быстро-быстро шевелящего губами солдата, пытаясь понять — кто это и что ему надо. Тот все никак не отставал, затем к нему присоединился еще кто-то непонятный, с пакетом в руках. Пакет был знакомый, в таком же доставили вчера… что-то доставили… Он не помнил, что.
Таланов смерил взглядом щуплого лейтенанта, командира минометного взвода, поджал губы. Тот немедля осознал оплошность, подтянулся, заученным жестом бросил к виску напряженную ладонь.