Но все-таки он чувствовал себя уютнее и спокойнее, когда ни один лучик света не проникал наружу. Военные привычки вошли в плоть и кровь.
— Начинаю, — дрогнувшим голосом ответил чтец. — «Сегодня… восемь утра… атакованы… глубинные… серия». Далее нечитаемый отрывок. Затем: «Разрушения… из строя… множество шумов… акустические… восстановили антенну… разрушено…» Снова нечитаемое. И последняя часть. «Корабли, много, десятки… кораблей, может, больше… помогите… не спастись…»
А затем во тьме возник новый свет, призрачное сиреневое свечение заполнило кабины «Гортенов». Словно некое туманное существо плотными узкими щупальцами ощупывало самолеты, проникало внутрь.
— Хм-м-м… — Он на мгновение заколебался, словно не понимая, о чем она. — Да, поэтому. Первый праздник, который я помню, пришелся на мой шестой день рождения… Двадцатый год, страшное время…
— Луконин! — кричал он в микрофон. — Задымляй Герца, затем три мины вдоль улицы и бегом сюда! Первый взвод, прикрыть огнем, затем «Дегтярева» на горб и за минометом!
Томительное мгновение майор смотрел на «попаданца» с таким видом, будто увидел перед собой некое экзотическое насекомое, с почти научным любопытством.