Тихо щелкнуло, кольцо гранаты упало на камни с легким стуком потонувшим в новом приступе жутких воплей людей, которые добровольно отринули человеческую сущность. Тихо, по-змеиному зашипел воспламененный запал. Второй десантник с размаху высадил ударом приклада стекло, и Новожилов забросил цилиндр внутрь. Все прижались к стене.
— Стараниями Кнорпеля и наших славных летчиков, — продолжил он, слегка качнув головой в сторону усатого кондуктора, — Саарлуи достаточно хорошо защищен с воздуха, насколько это вообще возможно, а авиации у противника не густо. Поэтому есть надежда, что на этот раз получится свести бодалово к сугубо наземному, без всей этой воздушной катавасии… — Майор вздохнул. — Хотя, конечно, это было бы слишком хорошо… И мы на это надеяться не будем. Итак, наша задача.
— Всегда что-то недокрутят, недовинтят, даже немцы, — продолжил наконец взрывник с тем же отсутствующим философским выражением лица. — Ветер, автомашины, усталость материалов… Где-нибудь да расшаталось и развинтилось. Надо все осмотреть и обстучать, наверняка найду слабые места, но… — он снова подкрутил ус, — все равно не хватит. Самое большее — получится «размочалить». Любой инженерный батальон за пару часов кинет направляющие, приварит по-быстрому, положит временной настил и… Тонн до двадцати пройдет точно.
— Позвольте, я. — Басалаев выдвинулся вперед и как ни в чем не бывало шагнул к посту. Обменялся несколькими словами на немецком с главным, постовые ощутимо расслабились. Басалаев достал из кармана маленькую фляжку, взвесил ее в широкой ладони и пустил по кругу среди новых собеседников. Снова произнес что-то по-немецки, перешел на быстрый французский, затем опять по-немецки переговорил с пулеметчиком. Энергично пожал руки всем троим и вернулся к автомобилю.
Ютта ожидала, что они возьмут такси, возможно, поедут на машине из проката, но небольшая парковочная площадка перед домом была пуста — обитатели уже разъехались по работе, остался лишь трехцветный микрофургон службы быта.