До Трансвааля я добрался только сейчас, к середине декабря 1895 года. Уж больно много хлопот было дома. Сразу после коронации Николая я снова уехал в Магнитогорск, где скопилось дел на вагон и маленькую тележку. Из девятнадцати запланированных к строительству заводов одиннадцать уже работали. Остальные активно строились. И среди них были четыре военных — пороховой, снарядный, по производству стрелкового оружия и артиллерийский. Мне нужна была база, способная в кратчайшие сроки провести перевооружение русской армии, а затем обеспечить оную всем необходимым в мировой войне. Дабы не требовалось покупать необходимое за золото у союзников. Пусть лучше русское золото работает здесь, в стране и на нас самих. А имеющихся мощностей казенных предприятий для подобной задачи было совершенно недостаточно. Хотя я как начальник ГАУ и в них вкладывался активно. Вот только выделяемых на это военным министерством денег было слишком мало. Свои же деньги я в это дело вкладывать не собирался. И не потому, что я жадный или у меня изменились жизненные приоритеты, а просто если России нужна стабильно и эффективно работающая военная промышленность, механизмы ее финансирования и развития должны быть выстроены абсолютно объективно и независимо от воли конкретных личностей. Ибо личности — фигуры случайные. А ну как помрут — так что, военная промышленность полностью остановится? Поэтому переоснащение заводов происходило строго на государственные средства… ну и частично на заработанные самими заводами. Нынче почти три четверти продукции заводов, производящих стрелковое оружие и патроны, прямиком шли на экспорт. В первую очередь в Трансвааль, но также и в Португалию, Латинскую Америку, Сиам, а в портфеле были заказы и еще от нескольких стран. Новые русские магазинные винтовки конструкции Мосина шли на внешнем рынке на ура. Правда, сама русская армия ими пока перевооружалась весьма медленно, в связи с чем у меня были постоянные напряги в общении с военным министром Ванновским. Нет, в принципе он, конечно, был прав — прежде всего следовало перевооружить собственную армию. Но… до Русско-японской войны оставалось еще почти десять лет, начаться раньше она вряд ли могла: не успеют японцы перевооружиться, никак не успеют. А ни с кем больше мы до того времени не воевали. Хотя абсолютных гарантий никто дать, естественно, не мог. История-то уже совсем по-другому идет. И промышленный потенциал России к настоящему моменту едва ли не на четверть выше, и супруга у молодого императора не та, и флот у нас не такой, какой был у Российской империи в известной мне истории. По мощности залпа и водоизмещению, возможно, и поменьше будет, я ж строительство броненосцев и броненосных крейсеров прекратил, пока верфи технологии сборки не отработают. А с другой стороны — может, и нет. Ежели в той истории адмиралы свои «таранные» корабли все ж-таки продавили, то мои-то всяко сильнее будут. Раза в полтора…
Проводив Якова, я уселся в кресло и задумался. Изначально моя идея состояла в том, чтобы сразу после начала Англо-бурской войны развернуть в американских газетах бурную компанию, возвеличивающую победы буров, и под этот шум максимально взвинтить стоимость акций Трансваальских золотых приисков (они котировались на американских биржах уже пять лет), после чего скинуть их по максимальной цене, заработав денег и попутно создав изрядную напряженность во взаимоотношениях британцев и америкосов. Поскольку вряд ли британцы позволят америкосам зарабатывать на золоте, которое они будут считать своим. И потому есть надежда, что получится такая долгоиграющая внутренняя англосакская свара. Золото — оно такое, имеет свойство ссорить людей ну просто напрочь. А в настоящее время Британия еще куда как круче САСШ, да и вообще самая сильная держава мира, хотя экономически они уже почти равны. Так что свара имеет шанс получиться действительно долгой. А то и вообще дойти до какого-нито конфликта.
— А я считаю, что нет, — весьма нагло заявил я ему в ответ. Его глаза яростно полыхнули, но я снова успел раньше, чем он разразился гневной отповедью. — Скажите, а все эти законопроекты разработаны, случайно, не Жубером, ну или кем-то из его прогрессистов?
Но и это было не самым страшным. Если мы спугнем американцев и они решат отказаться от идеи начать войну в текущем году, это может обернуться куда большими потерями. Ведь испанцы именно сейчас подходят к пику боеготовности. Эвон как активно стараются. Деньги, полученные от нас, тратят не жалея. Но находиться в таком состоянии они способны недолго. Год, максимум полтора. А потом всё — у них закончатся и деньги, и энтузиазм. Так что совсем скоро они снова погрузятся в дремоту, у подготовленного личного состава истекут сроки службы, и через два-три года испанские армия и флот снова придут в свое привычное полуразрушенное состояние. И если американцы ударят именно тогда, все будет еще хуже, чем в уже известной мне истории. Потому что испанцы окажутся на том же самом уровне, а американцы за это время станут куда сильнее…
— Но… я не понимаю… — озадаченно начал Мейер.