Феола, вопреки обыкновению, спорить не стала. Очевидно, что–то все–таки почувствовала у меня. Что–то, что заставило ее воздержаться от споров. Я же, чтобы не продолжать этот тяжелый разговор, поспешно вернулся к себе в комнату, плюхнулся на кровать и засунул голову под подушку. Какую же цену придется мне еще заплатить за детскую наивную мечту вернуть людям звезды?