Вся казарма затихла — до того впечатляюще выглядело духовное лицо. Дело было даже не в парчовых ризах и спастике с тремя перекладинами, которая указывала на чин вертухая.
— Мы не вмешиваемся в чужую личную жизнь, — хмыкнула она, — Тебе следует защищать только дамзель. Не отвлекайся ни на что другое. Бернар-Анри заслужил все то, что с ним может произойти. Ты хорошо меня понял?
— У нас здесь очень мало места. Если не брать самых богатых людей, все живут в похожих боксах, где в каждый кубический миллиметр вбухано столько технологий, что жилище безработного мало чем отличается от дома богача. Вид за окном — это один из немногих параметров, позволяющих поддерживать в обществе некое подобие социальной стратификации. От него зависит арендная плата. У тебя, например, тосканские холмы. Это дорого, и ты можешь позволить себе такой вид только потому, что унаследовал его от Бернара-Анри… Тоскана — это стильно. А вот Лондон покупают в основном орки.
Конечно, я знал, что единственная цель ее усилий — вызвать во мне муки ревности. Обижаться на нее было так же глупо, как на чайник или рисоварку. Но она настолько изощренно вгрызалась своими белыми зубками в мое сердце, что каждый раз я начисто про это забывал.
Он покосился на помрачневшую Хлою и сделал виноватое лицо.