Перед ней стояла девица в сером, нервно сжимая сумочку и пытаясь выдавить подобие улыбки. Софи даже не удивилась.
Как мы уже говорили, позиция отца явилась той решающей защитой, которая и позволила ребенку выжить при наличии матери — потенциальной детоубийцы. Пристальное наблюдение со стороны отца вынудило Сару выработать шизоидальную линию поведения: в сущности, ей удалось за счет огромных затрат психической энергии постоянно вести двойную игру, демонстрируя все признаки любящей и внимательной матери ребенка, чьей смерти она втайне желала. Это тайное желание проявлялось, например, в разнообразных снах, в которых ребенок был обречен разыскивать и подменять собой ее родителей в лагере Дахау. В других онирических видениях маленького мальчика кастрируют, расчленяют, а то и распинают, или же он погибает, утонув, сгорев в огне или попав под машину, как правило — в страшных мучениях, которые оказывают на мать живительное, а еще точнее, освобождающее воздействие.
В один прекрасный день Софи покинет меня окончательно, это точно. Но до этого еще далеко.
Задумано все было как «изысканный ужин». По крайней мере она, наверное, так для себя это обозначила. Только вино как-то соответствовало высокому предназначению, но наверняка его выбрал за нее продавец. Сама она в вине ничего не понимала. Приготовила «домашний коктейль», который до ужаса напоминал ее духи.
— Да. Но… я ведь тебе все уже объяснил, верно?