И Софи видит, как его желтая рубашка постепенно становится алой от сочащейся из затылка крови. Он улыбается.
— Нужна наличность… — повторяет тот. — Обычно, когда речь идет о таких значительных суммах, мы предпочитаем заранее договариваться с нашими клиентами о встрече. И в рабочие часы… Из соображений безопасности, как вы сами понимаете.
Кладет руку ему на грудь и без труда заставляет подчиниться. Он ложится. Софи выходит из квартиры с большим зеленым мусорным пакетом.
— Я сниму шестьсот с текущего счета и… скажем… пять тысяч с накопительного?..
Вот уже два месяца, как Софи сталкивается с теми же психологическими проблемами, что и год назад, — и это несмотря на то, что она любит свою работу. Проблемы абсолютно те же. Но появилось и кое-что новое: приступы гнева. Иногда я сам перестаю ее понимать. Раньше такого не случалось. Софи покорилась безумию. Что-то послужило последней каплей, не знаю уж, что именно. Я вижу, как она нервозна, с каким трудом держит себя в руках; огрызается, такое ощущение, что она постоянно на всех дуется и никого не любит. Но ведь никто не виноват, что она такая! Мне она кажется агрессивной. Очень быстро она заработала себе в квартале дурную репутацию… Она очень нетерпелива. Для няни это никуда не годится. И ее личные трудности (а их на данный момент немало, должен признать…) выплескиваются на окружающих. Складывается впечатление, что иногда ее охватывает жажда убийства. Будь я отцом, никогда бы не доверил шестилетнего ребенка особе вроде Софи.
Софи механически переставляла ноги, не двигая бедрами. Она шла по прямой, как заводная игрушка. После долгой ходьбы ритм ее движения замедлялся. Тогда она останавливалась, не важно где, потом снова пускалась в путь тем же механическим шагом.