— Что же, я совсем ничем не могу управлять? — спросил я.
Эти слова странно прозвучали в пустой комнате, и Грым сразу понял, что лучше бы он их не говорил.
— Но я, как летчик, обязан, — пробормотал я, изображая смятение всех чувств.
Маршал повернулся и пошел назад к креслу кагана.
То есть, конечно, в определенных пределах мне это известно, и очень хорошо, но не хотелось бы скатываться в пошлость. Я имею в виду, что не особо представляю, как функционирует ее электронная и механическая начинка. Я даже не знаю толком, как все это выглядит — хотя отдаленное представление имею, несколько лет назад один сумасшедший распилил суру такого же класса на части, и кое-какие фотографии случайно дошли до моего маниту.
— Я выбираю то, что мне нравится, и отвергаю то, что мне не нравится. Так действует любой человек. Хотя, наверно, в известном смысле мной управляют мои склонности. Разумеется, под моим же контролем. Мои привязанности, да. Я же с самого начала сказал.