На лице Софи отразилась охватившая ее паника.
— Вот что ты чувствуешь, Софи, ты вонзаешь нож вот так, одним ударом, а потом вот так поворачиваешь, когда он уже глубоко…
Звук пощечины отрезвил ее. Ей стало стыдно, она огляделась, проверяя, не видел ли кто, что произошло. Вокруг не было ни души, улица оставалась пуста и спокойна, только мотоциклист медленно проехал мимо. Она посмотрела на ребенка, который тер щеку. Он вернул ей взгляд, не заплакав, как если бы смутно ощущал, что все это на самом деле его не касается.
Он отвечает неловкой улыбкой, потом встает, держась за перегородку. Качаясь, тащится в гостиную, ближе к кровати. Они снова сталкиваются в дверях спальни. Он, словно в нерешительности, склоняет голову, цепляясь за дверной косяк. Смотрит на эту женщину с ледяным взглядом и колеблется. Потом опускает голову и, не говоря ни слова, растягивается на кровати, широко разбросав руки. Закрывает глаза.
Еще одна сцена, которая навсегда врезалась в память. И сегодня она могла бы нарисовать каждый предмет обстановки, каждую деталь, вплоть до узоров на обоях в гостиной.
Все это вопрос ловкости и чувства меры. Действовать следует с деликатностью, партитуру исполнять изысканно и тонко. Например, я наблюдал издалека на протяжении очень кратких, но регулярно повторяющихся моментов, как именно Софи делает покупки. В магазине «Монопри» на углу. Мы до конца не осознаем, насколько нами владеют привычки в самых незначительных мелочах повседневной жизни. Вот так и Софи покупает всегда приблизительно одно и то же, двигается всегда по одному и тому же маршруту, делает приблизительно одни и те же жесты. Например, расплатившись в кассе, она всегда ставит пластиковые пакеты на прилавок рядом с тележками, пока стоит в очереди за хлебом. Вчера вечером я заменил в ее пакете одну пачку масла на другую, а также поменял сорт кофе. Легкие мазки, незаметные, постепенно набирающие силу. Это очень просто, но крайне важно: постепенность.