Человек много мельче, чем выглядел в темном доспехе колдовской тьмы, но, странно и пугающе, остался жив после чудовищного удара молотом. Я похолодел, когда он начал медленно подниматься на ноги.
Четыре раза останавливался, совсем закоченев под напором ледяного встречного ветра, отогревался горячим кофе, прижимался всем телом к пышущему жаром, словно натопленный камин, Зайчику.
Дробь докатилась до лестницы и там, заглушенная ковром, оборвалась. Послышался испуганный вскрик. Я поднял голову, роскошная испанистая женщина ухватилась за перила, чтобы не упасть, смотрит с удивлением и страхом, словно увидела выходца из могилы.
Эбервиль присел в сторонке настороженный и осторожный, стараясь не привлекать к себе внимания.
– Сэр Сатана, – сказал я с упреком, – вы так меня заикой сделаете!
– Ваша милость, мне что-то нужно сделать?