– Еще не знаю. Мысли вслух. Только чую, что лучше бы обезопасить себя и с той стороны.
– Простите, отец Дитрих, – произнес я с невольным раскаянием. – Это я от излишней… детскости, наверное. Чтобы вроде защититься. Я весьма чту церковь, даже очень чту, потому и защищаюсь. Путано? Сам знаю. Но главное – церковь чту и хотел бы, чтобы она не только о божественности, где с Сатаной сражаться нетрудно, но и на земле, где у него на руках все козыри. И будет еще больше, если прощелкаем хлебалами. Церковь уже щелкает! А то ли еще будет… И церковные браки между гомосеками разрешит. Это я так апокалипсирую…
– Похоже, – ответил я в затруднении. – Я вообще не уверен, что это… человек.
Я подъехал ближе, отец Ульфилла, не замечая меня, с кряхтением кантовал четырехугольную глыбу. Она не поддавалась, он боролся со всем усердием, страшно вздувая жилы на худом теле, сопел, шипел сквозь стиснутые зубы, постанывал, но каждый раз заставлял ее поддаться, уступить.
– Вот-вот, – согласился сэр Растер довольно, – надо запомнить, обзову при случае.
А может быть, никакие не чудовища, а простые летучие мыши. Или совы. Могут же летучие приспособиться к жизни в промерзшем лесу? Ну, особенно, если какому-то магу восхочется посмотреть, что из этого получится? Две трети открытий получены в результате попыток ответить на детский вопрос: а что получится, если?..