– За неделю, – уточнил он. – Если колесо сломается, то с ней какой эскорт, вспомните! А пару колес, кстати, я сам положил в запас. Новеньких!
Очень медленно мы начали спускаться по ступенькам. Я опасался подвоха и дважды задействовал тепловое и даже запаховое зрение. Последний раз, когда спустились на последнюю ступеньку, запахи показали, что по ту сторону двери никто не прячется.
Я взбежал по обледенелым ступенькам. Стражи, видевшие инцидент с караульным офицером, почтительно распахнули передо мной дверь. Я оглянулся, указал на блестящие под луной мраморные ступеньки.
Я молчал в затруднении. Сам не знаю, как жить правильно, но чутье подсказывает, что если человек с самого начала идет правильно, то идет как корова, даже не зная, что именно эта дорога и есть правильная. Неслучайно Иисус обронил, что ему раскаявшаяся шлюха дороже ста девственниц. Безгрешные девственницы – фигня, их нетрудно совратить в грех. В том сладком болоте и останутся, а вот та единственная, что сумела не только раскаяться, но и покинуть мир разврата, – и есть ценнейший кадр.
– Мудрое решение, – признал я. – Сэр Альбрехт придумал?
– Хорошо, – заорал я. – Вот мои требования… Но учти, торговаться не буду. Я зол, я очень зол…