Это было очень красиво – золотое на зеленом. Он даже какое-то время думал о том, как это красиво.
– Я был не готов к тому, что она так… ненавидит. Всех ненавидит. Федора, Любу. Меня, тебя. Просто так. Ни за что. За то, что мы не укладываемся в ее картину мира. За то, что мешаем ей делать то, что она хочет.
По пальцам на самом деле текла кровь, капала с перил в траву.
Велосипед встал как вкопанный, и Алексей Александрович снова чуть не свалился. Видимо, хорошие тормоза.
Цветы цвели, солнце светило, пчелы гудели.
– Хорошо, – повторил он. – Значит, мирное урегулирование вопроса отменяется.