– Лешенька, как твои дела? – спросила Маринка, не поднимая глаз.
Солнца в квадратной комнате, несмотря на вечер, было так много, как будто его плеснули из ведра. Плетнев еще походил – в зеркале отражалось нечто несусветное, то длинное, то круглое, – сел за стол и положил перед собой руки.
– Ну, прости, прости меня!.. Я не подумала просто!.. Я… все так получилось… Ты же знаешь… А мы с тобой замечательно жили, правда же? Ну, правда? Я не могу, не хочу без тебя!
Чашки были ломоносовского фарфора, в тоненькую голубую и золотую клеточку. Плетневу однажды на день рождения подарили такие чашки.
Он отворил дверь на террасу, скинул мокасины и вышел на теплые доски пола.
До деревни Долгие Бороды Плетнев доехал почти без приключений, пришлось всего пару раз остановиться, сунув перегретое автомобильное рыло в какие-то заросли на обочине.