Плетнев держал. Прибежал Федор, и они вдвоем затолкали мотоцикл под какую-то крышу.
– Алеша, я встречу всех родственников до единого, ты же знаешь, я нормальная грузинская женщина, а не какая-то там эмансипированная!
Фигуристая Женька, перешедшая со своей смородиной на лавочку, где давеча сидели обворованные, тихонько смеялась. Тереза Васильевна, содравшая с головы полотенце, дрожащими руками пыталась наладить прическу, глядя на себя в пыльное, засиженное мухами оконце, но в дом не шла, а Регина шуровала какими-то ведрами на крыльце. Нэлли Лордкипанидзе что-то успокаивающе говорила то одной, то другой.
– Надо в доме посмотреть, – рассеянно сказал он. – Может, у Прохора Петровича что-то есть.
Может быть, только гадюк и медведей немного.
– Участок этот мне от бабки с дедом достался, я построился потихоньку, дядь Коля, егерь, на работу меня пристроил. Чего ты, говорит, без дела сидишь, ты же молодой мужик!.. Одичаешь совсем. Ну, я и пошел на работу. Там какие-никакие, а машины. А чего еще делать? Пить мне нельзя, это я с тобой только сегодня так расслабился. А байк у меня первый раз в жизни заклинило, веришь?! Три раза я в «Дакар» ходил, и ни разу не заглох, а сегодня – что ты будешь делать!.. Как нарочно!..