– Я в твоих штанах пойду, а? Мое все мокрое! И кроссовки насквозь! Я твои надену, ладно?..
– Не посадили, а задержали, и это все решается очень просто, Элли. Нужно узнать, когда состоялось, по ее словам, изнасилование. Вряд ли в прошлом году или на Первое мая. Женя глупая очень, хотя ей кажется, что умная, а это опасное заблуждение! Такая ерунда, как свидетельские показания, ей в голову вряд ли пришла, конечно. Если в тот день, когда она написала заявление, то это совсем просто. Федор с утра был на работе, потом у вас налаживал антенну. По дороге у него заклинило мотоцикл, и сначала мы его толкали, а потом пили виски. Я ушел из его дома утром. В этих самых штанах!
Ключи пропали. Человек, устроивший погром в моем доме, что-то искал! Он точно знал, где искать – в столе на втором этаже, в той самой комнате, где я спал. Он взял ключи, достал что-то из ящиков, а дом разгромил для отвода глаз. Что он мог достать? Бумаги? Какие? Что за бумаги могли быть у пенсионера?
– Мик, нельзя! Гости дома, а хозяев нету! Вот ведь незадача какая!
Именно из этой глухой коричневой калитки выбежала Женька и бросилась по дороге так, что чуть не упала. Значит, она была у Федора и он сказал или сделал что-то такое, что заставило ее рыдать и нестись сломя голову.
На той стороне улицы в распахнутых воротах показался Виталий, и Плетнев вздохнул.