Она говорила очень чисто и правильно, и все же именно в этой безупречной правильности чувствовался даже не намек на акцент, а какой-то смутный штришок, и это было очень красиво.
– Конспиратор, – пробормотал он себе под нос.
Вот ты где! Как давно тебя не было. Я уж и забыл, какое ты.
Стол был придвинут к окну и весь завален какими-то бумагами и обрывками ткани, а у соседнего окна, также вплотную, стояла разложенная швейная машинка с литым чугунным колесом ножного привода. За распахнутой дверью в маленькую комнату у стен стояли две кровати, разделенные небольшой тумбочкой, над которой висело зеркало. Тумбочка была заставлена баночками и тюбиками, наверное, Люба там прихорашивалась. За занавеской пряталось еще какое-то помещеньице, по всей видимости, кухня.
– Тьфу тебя! Ты ее больше слушай, она еще не то настрекочет! Вон поди, загляни!
– Тогда нам нужно двигаться, иначе они вас сожрут.