Федор вдруг оторвал от качалки зад, нагнулся, подобрал выброшенный цветок и опять сунул в зубы.
– Здрасти, дядь Леш! – прокричали с дороги, и Плетнев, не оглядываясь, громко и привычно поздоровался в ответ.
Плетнев поднялся на второй этаж, аккуратно застелил разгромленный диван, где он совершенно непонятным образом спал – почему так вышло, что спал, у него же бессонница, которую лучшие доктора лечили лучшими препаратами, да так и не вылечили! – напялил джинсы и с сомнением посмотрел на футболку. Вчерашний пот давно высох, но футболка так просолилась, что стояла колом. Нужно свежую в сумке искать, хоть и неохота!
Элли хотела что-то возразить, но он не дал. И Любе не дал, хотя та уже в грудь воздуху набрала, чтобы закричать.
– Стало быть, приехал, – издалека прокричал обстоятельный мальчишка. – Я сам не видел! Я только в тот раз видел!
После вчерашнего дня, когда внезапно изменилась жизнь, а Элли была в этом уверена, ее не слишком интересовали деревенские дела. Они как-то отошли на второй план, перестали занимать все ее мысли, зато их теперь занимал Плетнев, и ей было радостно и страшно, как в юности.