– Типа, да. Только не могли они наружу выпасть. Я их с внутренней стороны вставлял, это я точно помню.
– Не трогай меня, – сказал Плетнев, потому что она его трогала, и ему было больно. – Я не хочу. Не могу.
– С головой плохо, – пробормотал Плетнев, пытаясь руками удержать эту самую голову на плечах.
Неловкость, неуместность и непонятность даже приблизиться к пожару не посмели!
Тут опять к нему привязались слепни, они садились на мокрые волосы и лицо, и приходилось то и дело нырять и мотать головой, чтобы их согнать. Слепни не отставали. Плетнев заплыл еще дальше, где река оказалась широкой и не было никаких слепней, и долго лежал, раскинув руки, лицом к небу, спиной в коричневой чистой воде.
Случилось нечто такое, что заставило ее рыдать и мчаться, и что это может быть?..