– Чего ты киваешь на манер жеребца Алмаза? Ты словами скажи!
– Я хотел бы знать, что случилось. – И он посмотрел на тетку, которая сидела рядом. Ему казалось, что установить с ней контакт будет проще, она хотя бы понимает человеческую речь. Или делает вид, что понимает. – Я упал? Ударился?
Плетнев с полным ртом сказал, что сейчас уже почти не имеется.
– Случайно. – От ее голоса, тона, такого определенного, такого знакомого, всегдашнего, его как будто парализовало.
– Смотри-ка, – удивился Федор. – Ты материться, оказывается, умеешь.
Плетнев вздохнул и с силой выдохнул. Ярость отпустила его, и вернулась способность соображать.