— Нет, — сказала она в ответ на мою нежную просьбу. — Вообще про это забудь, жирная жопа.
Дождавшись, пока он это поймет, прокуратор заговорил снова.
После этого Грым бежал уже не спеша, и вскоре его обогнало несколько орков из отходящей цепи. А затем мягкая теплая сила подняла его в небо, пронесла над полем и уложила в траву — так аккуратно, что он не почувствовал никакой боли.
Физический мир совпадал с проецируемым в главных ключевых точках, так называемых «сфинкторах». Например, входы в дома-дворцы, помеченные зелеными габаритными огоньками, были самыми настоящими — в том смысле, что позволяли войти в многоэтажное пространство, из электронных окон которого открывался соответствующий высоте каждого этажа вид на улицу, откуда Грым только что зашел внутрь. Вид был так же иллюзорен, как сама улица — и так же убедителен. Иногда можно было выйти на крышу и осмотреть город сверху. Но вот подойти слишком близко к краю не давало ненавязчивое ограждение.
— Приходи в гости, — сказал Дамилола. — Вместе с Хлоей. Сам все и увидишь. Кая закажет еду. Она у меня очень хорошо заказывает — пальчики оближете. И еще посмотришь мою коллекцию.
Вскоре стало ясно, что перспектив у Грыма в нашей культуре никаких. С ним произошли две имиджевых катастрофы подряд, и обе были связаны с нелепыми цитатами из Бернара-Анри, который словно мстил обидчику из могилы. Сначала Грыма пригласили на передачу «Общественное Мнение», и там он заявил, что в современном мире нет никакого общественного мнения, а есть только облепленный роем голодных сомелье финансовый ресурс, который сам себя показывает по маниту. Бернар-Анри не зря написал это на старофранцузском, а наш волчонок подумал, что можно повторить это вслух.