Плетнев посмотрел на нее – солнце светило ей в лицо, и волосы горели и переливались, – перевел взгляд на джинсы и захохотал.
– Нет, сынок, ну что ты! В глаз попало чего-то.
– Ты ее не слушай, – приказал он Плетневу деловито. – Все она врет. От скуки девка мается, вот и врет. Никудышная такая. У ней родители работящие, а сама-а-а! Ну, как есть современная молодежь, одним словом. Все в Москву мечтает удрать или, на худой конец, в Тверь и там в модельеры поступить. Ну, которых по ящику показывают, они там в разных нарядах туда-сюда без дела шастают. А родители ни в какую! Вот она и крутит хвостом-то, и брешет! А отцу с матерью, думаешь, это приятно?..
Нэлли Лордкипанидзе с ее грузинской мамой и московским мужем тут ни при чем. Нам не по пути.
– Конечно, Маратик, сейчас все, все будет, только бабушке надо в отделение собираться, заявление на Любку писать… Но сейчас, сейчас…
– Женя, я все знаю, – сказал Плетнев, рассматривая сад. – Соображайте быстрее. Я не пришел бы к вам, если бы не был уверен! Это вы понимаете?