Меревальд отступил и ссутулился, показывая, что он никакое не препятствие, Хродульф тоже счерпашился, только Зигмунд Лихтенштейн с братьями, Сулливан и Хенгест смотрят как ни в чем не бывало, дескать, мы сами еще те тролли, что вообще-то верно, и хорошо, что пополнение прибыло.
Я перевел дыхание, мечи не настоящие, нарисованные, как и остальное, однако это не краски горят, это само изображение испускает зловеще-пурпурный свет, что говорит о мощи того, кто это начертал на стене.
— Не знаю, — ответил я. — Вроде бы колбаса из ослятины. Или что-то другое? Это неважно, мы Же галантные люди, должны употреблять такие слова к месту и не к месту, образованность чтоб показать. Спокойной ночи!
— Все верно, — подтвердил Норберт. — Сэр Сулливан говорит все в точности. Сандорин… принц! И полагает, что подчинение вам, ваше высочество, — это умаление его достоинства! Вы принц, он принц…
Такой отдых должен длиться четырнадцать часов, так высчитано стратегами тех времен. На это время лишь разжигают костры, да и то не всегда, ночи пока что теплые, палатки и шатры тоже не ставят, хотя есть исключение…
Все мы сидим с одной стороны, лицом к залу, где за столами с обеих сторон уже пируют и веселятся наши знатные рыцари. Там же я заметил несколько женщин явно знатного происхождения. Одна из них, та, что раскачивалась на качелях, несколько раз поднимала голову и, не слушая обращенных к ней комплиментов, вперяла в меня вопрошающий взгляд.