— Знаете, леди Конституция, я уже чувствую себя таким либералом, таким либералом!
С изумлением увидел, как вперед выехали на мулах священники и начали раздавать причастие рыцарям, осеняя крестным знамением целые отряды.
За мной ринулись из зарослей люди Норберта. Клемент и Сулливан отстали, особенно последний на своем меланхоличном носороге, однако на своих тяжелых конях они легко протаранили первые ряды обороняющихся, смяли и порубили людей у костра, набросились на мирно отдыхавших, что вскочили и спросонья хлопали глазами, а их рубили, кололи, топтали и рассекали, как приготовленный для забоя скот.
Он первым соскочил с коня и церемонно преклонил колено, хотя для него и других близких мне рыцарей это правило моим высочеством, даже тогда еще моей замечательной светлостью, отменено.
Со стороны лагеря простучали копыта, из-за ближайших шатров выметнулась группа всадников, во главе принцесса и принц Сандорин. Глаза герцога расширились при виде того, что принцесса приближается верхом, пусть и в дамском седле.
— Ах, сэр Ричард, — воскликнула она обиженно, — как вы не понимаете наши возвышенные женские натуры!