— Прекрасно, — сказал я одобрительно, — не приснится, как вы тайком крадетесь на кухню, чтобы нажраться… Леди, я ложусь спать. Вы можете лечь рядом, можете в любом конце шатра. Но если вздумаете выйти, за вами пойдет стража, не обессудьте. Такова селяви.
За сутки конница проходит на марше где-то двадцать — двадцать пять миль, не так уж и много, если римский легион дает пятнадцать — двадцать миль, а при ускоренном марше — тридцать — тридцать пять в сутки.
Крышу этого проклятого тарана проломили раньше, чем он выбил ворота. Вокруг подвешенного на ремнях бревна началась суматоха, камни с ворот калечат теперь прицельно. Бревно начало раскачиваться слабее, но и ворота трещат, а одну из створок не удержали петли в стене, она грохнулась во двор, и тут же с радостным победным ревом в пролом хлынули мунтвиговцы.
— Вряд ли она, судя по ее поведению, озабочена поисками мужа. Став вдовой, она впервые ощутила свободу. Вот и радуется…
Он посмотрел на меня с некоторой жалостью, как если бы я сморозил невероятную глупость.
Аскланделла тут же, чувствуя его неудачу, посмотрела на меня победно.