— Дайте еще час… Среди моих людей много недостаточно… зажиточных. А здесь были очень богатые люди.
— Прошу вас, — сказал Коллинсворд с натугой, — возьмите его. Просто возьмите.
Они подняли головы, но остались сидеть, хотя вообще-то принято, что младшие по званию или титулу приветствуют старшего одинаково почтительно, неважно, свой он или противник.
На стенах города зажглись факелы, я все так же смотрел с ворот и чувствовал, как сердце сжимается от тревоги и предчувствия беды. Грозное зарево поднимается впереди, справа и слева. Горят деревни и малые города, горят жарко, дождей не было давно, оранжевые языки огня вздымаются высоко в темное небо, а клубов дыма не видно в черноте, само небо от пожаров стало неприятно розовым.
Он вздохнул, лицо все такое же серьезное, даже не сделал вид, что уловил мой изысканный сарказм и как бы неповторимый юмор, свинья бесчувственная.
Прохладу ощутили еще до того, как пересекли границу нещадного света и полутьмы леса, навстречу пахнуло сыростью старого мха, прелых упавших деревьев, муравьиных куч и древесного клея.