Берсеньев сбросил куртку и устроился в кресле, поглядывая на меня с сомнением. Я начала томиться и поспешила выложить новость, чтоб он меня взглядом не сверлил.
Берсеньев развернулся и медленно поехал назад. Собачий лай привлек к нам внимание, возле одного из домов появился мужчина в старом ватнике нараспашку. Замер в нескольких шагах от своего крыльца и неторопливо закурил. Берсеньев остановил машину и направился к нему.
– С ментами бы этот номер не прошел, – покачала я головой.
– Он умер, – сообщил тот. – Сердечный приступ.
– Мудрый подход, – не удержалась я. – Готова ответить взаимностью. Но Агатке все-таки позвоню. Расскажу про Шерифа… Лучше, чтобы она знала, куда мы поедем.
– Дела государственной важности, – ответила я.