Занятый разговором со Стасом, на Берсеньева Савицкий не смотрел. А я и вовсе мало что видела. Лучше б мне опять по башке навернули, как предрекала мамуля, пистолет – это пистолет, нажмет на спусковой крючок с перепугу – и конец. Душу жгла обида: опять моя дурость во всем виновата. Тут Берсеньев сделал едва заметное движение, и я увидела направленное на себя оружие. Только собралась визжать, как грохнул выстрел, в лицо мне брызнуло что-то горячее, Савицкий стал заваливаться назад, увлекая за собой меня, и я оказалась на земле в его объятиях.