– Да? – Он вроде не усмотрел в этом ничего особенного. Как ему растолковать в двух словах, что в доме образцового санитарного состояния такое попросту невозможно. – Темноты боишься?
– Спасибо, – с чувством произнесла я и даже заключила сестрицу в объятия.
Как ни странно, идти я смогла. Все еще находясь под впечатлением от внезапных перемен в Тимуре Вячеславовиче, о своих увечьях я вроде бы даже забыла. Конечно, они сами о себе напомнили, но так как думала я не о них, а о Тимуре, то и досаждали они не особенно.
– Можешь с ним поговорить? Тимохе в бега никак нельзя. Было бы здорово, сумей ты втолковать это папаше.
– Тогда вам стоит взглянуть на фотографию. – Берсеньев кивнул мне, я достала фотографию Дениса в то время, когда он был еще жив, и положила ее на стол. Отец Павел взглянул небрежно, а вот женщина вытянула шею, чтобы как следует ее разглядеть. Мы смотрели на ее босса, и она, должно быть, решила: на нее внимания никто не обращает. Губы ее дрогнули, точно она собралась что-то сказать, но в последний момент не решилась и перевела взгляд на отца Павла.
Он открыл бутылку, разложил мясо по тарелкам, а потом налил вина в бокалы. Мы выпили и принялись есть.