Картина, представшая нашим глазам, впечатляла. Киар, с какой-то странной штукой в руках, больше всего напоминавшей сильно сплющенный валик, носилась по всей комнате, изредка вскрикивая.
А я, как слепой, следовал за ней. Не замечая, да и не имея желания замечать все эти несоответствия и нестыковки. Словно шел в темноте на свет болотного огонька, наивно полагая, что вижу свечу в окне.
— Ну, эта… — замялась она и выпалила с обреченной решимостью: — Я же не знала, что у вас все удобства во дворе!
Одет во что-то мрачно-грязно-порванное. Когда-то это были штаны, рубашка и плотная куртка или пиджак… А! Тогда это камзолом называлось, так что ли? А сапоги на мягкой подошве и с мягким голенищем, прихваченным на середине ремешком. Неудобные. Пояс. Вроде все…
Вот, кстати, вопрос, недавно он хотел чтобы тот взрослел, а сейчас ведет себя совершенно по-другому? Где логика?
— Нет, — односложно ответил я, отводя взгляд в сторону. С этим зеркалом легко забыть, что на самом деле тело-то у нас одно…