Помимо неприятной погоды внутри стало разрастаться какое-то странное чувств. Как будто натянутая струна вибрирует, грозясь вот-вот разорваться. При этом мне прекрасно известно, что ничего хорошего это не принесёт, но сделать ничего нельзя. Это произойдёт, хоть ты тресни и напополам разорвись.
В общем, когда вернулась назад, была встречена очень горячо. На этом «единение с природой» закончилось и мы вернулись назад, в школу. Вот такой вот турпоход с элементами неожиданности. Так что может действительно, напрасно волнуюсь? Кроме того, вокруг бегают иглистые, так что вряд ли кто подкрадется к нам незамеченным. Разве что великий зверь всех времен и народов — песец.
«А ты хочешь, чтобы в самый интересный момент нам помешали?» — вкрадчиво уточняет этот… этот… голубь мартовский!
Не получилось. Во-первых, разжимать руки никто не собирался, а в ответ на мои попытки вывернуться — сжали еще крепче. А во-вторых, взяли и… взлетели! Вот так, легко и просто, с одного прыжка. Желудок скакнул вниз, следом за ним попыталась ретироваться душа, но то ли страх, то ли еще какое чувство не отпустило паршивку, заставив следовать за хозяйкой.
Особенно для отца! И для матери… вот уж ко всегда души не чаял в старшем. Нет, Нис не ревновал, мать всегда любила их одинаково, если можно так сказать. Но она оказалась единственной, кто хоть в какой-то мере рискнул пойти против решения отца.
«Лин…» — темный ничего не сказал, а мне горло перекрывали слезы. Я знала, что если попытаюсь сказать хоть что-нибудь — разревусь и буду плакать до тех пор, пока слезы не закончатся. Поэтому свернулась в клубочек и постаралась забиться как можно глубже. Это просто надо переждать, убеждала я толи себя, толи Рэя. — это просто надо переждать!