— Вы просто хотите уйти? — уточнил он, решив, что ослышался или наскоро выученный немецкий оказался не так хорош, как ему думалось.
Дрегер имел полное право считать себя опытным командиром. Он прошел хорошую школу горного дела, которое само по себе приучает думать и действовать быстро, но осторожно. Затем его грамотно и качественно учили уже в армии, да и сама война — лучший на свете наставник. И все же каждый раз перед боем лейтенант отчетливо понимал, что он не только боится, но и напрочь забыл все наставления. Даже собственный опыт начисто вылетал из головы, полностью вытесненный животным страхом боли, страданий и смерти.
Мартин пожал плечами. Прежде чем отправиться к саперам, он две недели оттрубил санитаром в полевом госпитале, после этого инженер с большим пиететом относился к ранениям брюшины и предпочитал голод риску перитонита. Шейн же набил полные карманы галетами и безостановочно хрустел ими, как амбарная мышь.
И он услышал крик, тонкий, страшный крик, так мог кричать только человек на краю гибели, в полной мере осознавший ее неизбежность.
Всеволоду Мартыненко — за редкие, но неизменно точные замечания по композиции;
«Либерти» тряслись и подпрыгивали на ухабах, амуниция гремела, словно камни в консервных банках, а Мартин, прикрыв глаза, как в прежние времена, представлял, что впереди бездна времени и каждая следующая секунда в разы длиннее предыдущей.