— Завистливый доходяга, — так же дежурно ответил Шейн, отгибая искромсанную крышку. — О, мясные…
— Что это было? — спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Мартин. — Вроде мина, а залпа не слышно.
— Говорите по-немецки, я хорошо понимаю ваш язык, — предложил Натан. — Я майор Натан Хейг.
Монеты. По двадцать марок, в каждой — почти восемь граммов золота, такие не чеканили уже почти двадцать лет. В нынешние голодные и бедственные времена — целое состояние.
«Дыма и огня», — сказал он про себя старый лозунг огнеметчиков, пошедший как бы не с Соммы.
Это очень странный феномен — когда в совершенно негодном на первый взгляд солдате пробуждается настоящий демон убийства. Война как хороший консервный нож — вскрывает все самое скрытое в человеческой душе: и низкое, и высокое, и благородное, и мерзкое. Причем зачастую делает это самым непредсказуемым образом — крепкий здоровяк, прирожденный боец во мгновение ока обращается жалким трусом, а невзрачный недоросль становится кладезем храбрости.