Он подошел к AEG вплотную, с машины уже сняли покрывало, открыв кабину. Шетцинг положил руку на броневые листы, прикрывавшие кабину, провел ладонью, чувствуя попеременно то гладкий металл, то бугры граненых шляпок.
Франциск никогда не любил пистолеты, не пользовался и не учился стрелять из них. Но когда-то, много лет назад, он услышал от одного из родственников о забавном методе стрельбы, который тот якобы подсмотрел у североамериканцев. Услышал и забыл, потому что настоящие мужчины берут в руки только честный длинный ствол, все остальное — для женщин с их слабыми ручками. Память и воображение — странные штуки, иногда они устраивают удивительные фокусы. Вся процедура встала перед внутренним взором Роша, словно ему описали ее только сейчас, сопроводив подробным рисунком.
«Марк» остановился, резко, словно якорь бросил, и дальше все происходило быстро, очень быстро.
Слова пухлощекого были такими же, как он сам, — округлыми, ватными, словно обволакивающими собеседника уютом и умиротворением. Гость — барон фон Гош, молодой аристократ из Саксонии, довереннейший помощник Кюльмана — казался веселым поросенком, сбежавшим с вывески, рекламирующей белые сосиски. Но только казался, в данном случае выражение «внешность обманчива» было справедливо как никогда.
Но Фридрих не обманывался, он прекрасно понимал, что сегодняшний день и последующие за ним затмят все предыдущие тяготы и ужасы.
Ночь не принесла облегчения, от боли она уже не могла глотать — в горло словно вонзали острейший нож. Поднялась температура. Промучившись до раннего утра в полубреду, Мелисса сдалась и встала. Не зажигая газа, она в темноте накинула домашнее платье и умылась. Холодная вода немного облегчила страдания, словно смыв на время паутину вязкого жара. Женщина затеплила керосиновую лампу и, сев за стол, откупорила бутылочку с чернилами.