— Я понимаю, — ответила она, глядя куда-то вниз, сложив ладони на небольшом мешочке, увесистом на вид, наверное, с каким-то рукоделием. — Я понимаю…
— Ты не фаталист, ты дурак, — искренне высказался австралиец. — Жрать перед боем…
— Разумеется, только после успешной обороны, — немедленно, без паузы уточнил политик. — Почетный мир перед лицом общего краха всего цивилизованного мира под тяжестью военных невзгод. Ну, или не совсем почетный, но все же мир на приемлемых условиях.
— Да ни разу, — с мрачной решимостью отозвался побледневший пехотинец, сжав пальцы в тощие кулаки. — И не думайте, я этот скальпель воткну кому-нибудь…
Теперь этот батальон в полном составе лежит на том самом кладбище. Те, кого смогли привезти. Те, от кого осталось, что привозить.
— Я есть… — Немец решил начать первым, но слова чужого языка с трудом вырывались из его уст. — Есть лейтенант…