— Да, понимаю, — хрипловато ответил Черчилль.
— Не… будет… — раздельно и печально сказал Густ. Лицо раненого залила мертвенная бледность, заметная даже в могильной полутьме траншеи, черты лица заострились, как будто жизнь уже покидала его. — Не будет…
Он вскочил на мотоциклет скаутов, поджидавший у палатки, служившей столовой, и умчался в сторону линии фронта.
— Да, — через силу ответил Хейман. — С пятнадцатого.
— Бесполезно, при такой сильной отдаче подводку любой оптики разбалтывает за несколько выстрелов. Новой планки вполне хватит, тем более милосердный Господь в своей щедрости одарил меня хорошими глазами.
Но когда страшный вой разнесся над останками «Форта», в первое мгновение сержант решил, что ему снова чудится. Он потерял несколько драгоценных секунд, яростно мотая головой, чтобы буквально вытрясти из ушей набивший оскомину звук. Галлоуэй очень быстро сообразил, что крик вполне реален и его издают не демоны его сознания, а множество глоток, вопящих что-то нечленораздельное по-немецки. Но Патрик опоздал, и в траншею, занятую британцами, уже летели гранаты.