— Пятьдесят четыре раза… че-эго?.. — полюбопытствовала я.
— Ловко ты с ними, — сказала блондинка. — Значит, я не ошиблась.
А дальше время полетело вскачь, стало сжиматься, будто скобленая мокрая шкура на просушке у кожевенника.
— Я вас не звала. Просто молилась и просила подсказки у богов, что мне делать! А тут вы… Я обрадовалась… А вы… мне не рады-ы-ы-ы…
— Чего так? — задумчиво посмотрела на него, подавив в зародыше желание сделать «алаверды» и высморкаться ему в камзол. Хотя… как крайнее средство обороны — и это пойдет.
— Проклятые аралёзы! — этот стон песней можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, звуком скрипучей двери, разваливающейся от старости.