Собравшись, киваю и, благодарно уцепившись за протянутую руку, встаю. Колени — ватные, мышцы ощутимо потряхивает от переизбытка адреналина.
— Это где пианино в витрине стоит? — Сергей явно понял, о чем я говорю.
— Это ведь вы? — зачем-то спросила она, указав на фото.
Ловлю на себе подозрительный взгляд Львова и улыбаюсь.
— И кто это ко мне пожаловал? — слева от Женьки внезапно зажглась тусклая лампочка, и она увидела за прутьями решетки небольшую комнатку. Почти обычную такую каморку, только стены не сплошные, а решетка. И убранство для таких вот каморок вполне стандартное: деревянный, некогда лакированный и сильно поцарапанный письменный стол, на котором лежат кипой какие-то бумаги, и стоят рядышком старенькая настольная лампа и почти новый ноутбук "Тошиба", низкий, накрытый синим армейским шерстяным одеялом топчан в углу. В решетке перед столом, чуть выше уровня столешницы проделано окошко с широким, тоже металлическим, из гладкого полированного стального листа, подоконником, невысокое, но длинное. А на топчане сидит, щурясь и моргая на свет, пожилой мужчина, одетый в уже ставший ей привычным за последние дни камуфляж.
— Колготки, говоришь? — протянул он, вставая с корточек. — Ну-ну… Тимур, помоги… барышне до "брони" доковылять, а то я сейчас, похоже, ничего тяжелее собственного… кхм… поднять не смогу.