— Мое дело предупредить, — сварливости в голосе прибавилось. — Не будет пароля — из "Шмеля" приголубим.
После того, как один из бойцов подает рукой условный знак "Чисто", открывается передняя пассажирская дверь "Тахи" и на асфальт легко спрыгивает весьма примечательный дядя. Роста не сказать чтобы высокого, где-то метр восемьдесят, но вот в плечах шире не только меня, но, пожалуй, и Тисова будет. Если крупных и широкоплечих мужиков называют "шкафами", то этот, скорее, "сервант" — роста, может, и не великого, зато уж ширины на двоих хватит. Одет точно так же, как и его подчиненные, разве что без "Витязя" и шлем не на голове, а на груди висит, за подбородочный ремешок к плечевой лямке бронежилета прицепленный. Прическа у дяди короткая, волосы — серебристо-седые, по цвету свежевыпавший снег напоминающие. Подбородок волевой, серо-стальные глаза, взгляд этакий… с прищуром. И шрам через всю правую щеку. Причем, видно, что хирурги эту уродливую борозду явно пытались хоть как-то "подрихтовать", но не сильно преуспели. Здорово, видать, прилетело когда-то мужику. Что примечательно, из-под плечевых лямок "брони" и "разгрузки" выглядывают погоны с тремя крупными звездами. Неужели полковник Гаркуша сам решил приехать?
После этих слов взвыли уже несколько голосов, а пытавшийся мне что-то доказать про суд и адвокатов главарь вытаращив глаза безмолвно, словно выброшенная на берег рыба, шевелил губами, явно пытаясь что-то сказать, но не находя в себе сил.
— Ясно. Так, ему, как пострадавшему, водки — двойную порцию. Для дезинфекции!
— Я даже лучше смогу! — завопила обрадованная тем, что ее, похоже, не собираются тут бросать девушка. — У нас тут план эвакуации на стене висит, а планировка на всех этажах, кроме первого одинаковая!
А я наклоняюсь к сидящему в салоне "Газели" Гене.