На раскаленном диске плитки зашипел выкипающий из банки с тушенкой жир. Вот, блин, уворонил таки! Задумался.
На прощание, уже когда все выбранные машины были заправлены, а скудные пожитки таманцев и их спутниц — уложены в багажники, я собрал парней вокруг себя.
Глаза у него буквально на мгновение вдруг стали точно такие же, как на фотографии. Видимо, та песня, что пел спецназовец-гитарист с фотографии, тоже была очень грустной. А потом Николай Николаевич тряхнул головой, словно отгоняя излишне навязчивые воспоминания, и снова улыбнулся улыбкой доброго дядюшки.
Вообще-то, я сейчас вместо пароля мог брякнуть любую чушь, хоть "Зенит-Два", хоть "Екарный Бабай — шестьсот шестьдесят шесть". Потому как настоящий пароль был скрыт в нашем с незнакомым мне пока охранником склада диалоге, со стороны напоминающем ленивую перебранку. Я должен был в обязательном порядке употребить слово "зануда", а он — "шмель". Так что, у какого-нибудь излишне самоуверенного дурня, перехватившего наши переговоры и решившего закосить под своего, есть реальные шансы испытать на себе действие армейского реактивного огнемета.
— На выход, бегом! — зычным голосом командует Тисов.
— Стоп, погоди! Так если укусили — заразился, то выходит что ты… — Юра выразительно посмотрел на уже пропитавшуюся кровью повязку на лице Реваза.