Дина держала на вытянутой руке мой матрасик. Выглядел он довольно уныло и выглядел он совсем не как матрасик, а как тощая тонкая простыня.
— Отец, а ты сам не хочешь поехать? Ты бы, наверняка, лучше меня там разобрался, — предложил я.
Снова крики, гиканье, ржание и нецензурные слова.
И зачем они это так строят? — спросил я сам себя, проезжая мимо здоровенных и высоченных каменных громад, отделяющих город от внешнего мира, — и как я буду их перелезать? Когда бежать буду….
— Мне очень хочется поговорить с тобой об одном твоем произведении!
— Отпустить? С какого это перепугу? Он пытался меня убить! Какое ему прощение?