Мяч представлял собой энергетический сгусток, и мог раздваиваться, и даже утраиваться, а также получать самые различные свойства, от стихии огня до полупрозрачного дыма. Биты тоже меняли свои свойства в зависимости от желаний владельца.
— Ничего-ничего! — весело ответил я. — Ты очень красиво танцуешь! Так что всё в порядке!
Их пси-защита держалась, но было совершенно понятно, что подходить ближе к источнику этих ударов не стоит.
— Господин, как вам наш город? — заискивающе осведомился бургомистр. — Конечно от его былого великолепия не так уж много осталось, но всё же город жив! И его жители будут ужасно рады узнать, что у них теперь новый повелитель.
— Хорошо. Но только ради твоей репутации, — ответила Коиши, беря его за руку.
Что послужило толчком для этого: несколько месяцев в Одинцовке, лето «у бабушки на даче» или семестр в Академии, я не знал. Возможно сыграло свою роль всё это вместе. Я уже год жил без мамы и семьи, полагаясь только на себя, и когда вернулся домой, понял, что это уже не совсем мой дом. Я вырос из него, как вырастают из одежды, ещё год назад казавшейся тебе большой и удобной, а теперь вдруг оказавшейся короткой, маленькой и тесной. Конечно я любил маму, бабушку и сестрёнок, но мир, открывшийся мне за этот год, сделал их дом для меня тесноватым. Я понял, что мой дом теперь здесь, а не там. Детство осталось в прошлом.