— Выйдем, выйдем, — ласково пообещал Щепка, все так же отслеживая каждое движение снаряженным дробовиком. Дождавшись, когда последний из посетителей закроет за собой дверь, прокомментировал: — Похоже, старшие пока подтягиваются. Или решили лично не соваться. Слишком хорошо мы себя показали за прошлые дни. Недобро показали, я бы отметил.
— Плохо с «живцом» вышло. Могли нанимателя потерять.
Я дернул застывшего столбом Гека и огрызнулся очередью по еще одному пауку, мелькнувшему слева. Похоже, мы влезли прямиков в гнездовье, или что тут у них. Устроили привал, сволочи, подальше от остального зверья…
— Виталий мешок с барахлом в гараже оставил, не выбросил. Какие-то гроши заплатил, чтобы Типтоп отвязался, но уничтожить содержимое пожадничал. А на днях Сашенька мешок нашел. И там коробка была, с такими загогулинами на крышке. Он ее открыть сумел и надышался… Только утром из реанимации выписали. А вся грудь в расчесах, и пятна по ногам… Характерные…
— Кости переломаете, — убежденно забормотал крепыш, только что не плюясь в ее сторону. — Там косогоры, мусора полно, на полном ходу не спрыгнуть. А я тормозить не буду, не дождетесь. Сдохну, а помогать не стану!
— А главное, — влез в разговор подуспокоившийся за эти часы Яппи, — главное туда мусоровоз ходит. Через Плешь, которую загадили дрянью за прошлую войну. Использовали черти-что в качестве оружия, сожгли до трухи целый город. Одна железная дорога осталась не тронутой и завод по переработке отходов. Поэтому — если на паровоз сядем, до места с ветерком домчим. И вряд ли кто следом сунется, дрезины через Плешь не ходят. И на конечной станции лишний народ не болтается, нечего им там делать.